Питер. Сколько раз я клялся себе , что уеду отсюда. От невыносимой серости, вечной влажности болота. Сколько раз я уезжал, что бы никогда больше не вернуться. Но всегда, черт возьми, всегда, где бы я ни был, этот промозглый и мрачный город всплывал в моей памяти. Медленно, ласково, его пасмурное лето возрождалось где то внутри меня,
упрекая, что сейчас я не с ним...
Питер. Из Питера надо уезжать поздней весной, на поезде, ни в коем случае не на самолете, и уж тем более не паромом. Уезжать надо вечером, часов около десяти или одиннадцати. Взять маленькую сумку. Только самое необходимое. Выйти из дома за три четыре часа, встретиться с знакомыми или друзьями. Прогуляться по улицам, свернуть на набережную, вдохнуть прохладный ветер, наполненный едва уловимым запахом моря и выхлопных газов. Помолчать, наблюдая как уставшее за целый день солнце оставляет розовеющие тропинки на покрытой рябью Неве. Насладиться облаками, рваными и невесомыми, медленно плывущими к горизонту. А там, у самого горизонта, эти легкие, безобидные разорванные клочки воздушной ваты, сбиваются в стайки, неторопливо меняя окрас, становясь черно-красными, тяжелыми тучами, предвещающими ночную грозу.
Выйти на Невский, размеренным шагом двинуться в сторону вокзала. Позволить взгляду облизывать дома, ловить шорохи надвигающейся ночи, почувствовать легкое, прохладное ласковое будто котенок прикосновение ветра. Позволить мыслям о том, что ты больше сюда не вернешься, дефилировать на главном подиуме. И понимать, что ты хочешь сюда вернуться. Когда-нибудь, ранним прохладным и сырым утром. Когда город начинает пробуждаться ото сна, словно старый ворчливый пес. Когда редкое солнце, прикрытое легкими облаками, словно ночной рубашкой, прищурившись смотрит на пока еще не до конца разбуженный людской муравейник. Выйти с вокзала, и не торопясь отправиться домой, осознавая, что ты не был там несколько десятков лет.